А не вызывали нас долго.
Около часа снаружи раздавались чёткие команды и кто-то кого-то конкретно разъёбывал. Кто-то по полной программе, скажу я вам. Ударно разносил неудачников этот кто-то.
Топот ног, женские всхлипывания, постыдные оправдывания, какие-то справедливые удары в тело и звон стекла. Всё это говорило о генеральной проверке иль высшем шмоне. Одна только фраза («Пока, я там с драконами разбираюсь, у вас тут опять день рыбака?») наводила на мысль о серьёзных намерениях прибывшего инспектора.
– Это он, – странным шёпотом произнес Якин.
– Тем лучше, скорее бы, – облегчённо выдохнул я.
Мы были готовы ко всему, но нас всё не звали. В итоге Зуаб заснул, а мы стали играть в «города».
– Елец, – крикнул Грохотов.
– Царицын, – вставил я.
– Сейчас такого города нет, – заспорил Якин.
– Да похуй, ведь был же, – не уступал я.
– Волгоград – город-герой. Всё остальное монархическое дерьмо! – упёрся Якин.
– Кто это дерьмо? – раздался грозный рык.
Мы даже не заметили, как дверь нашего сарая открылась и на пороге появился крепкий ангел-сержант в начищенных берцах. Он был не прочь использовать эти берцы на нас. Это светилось в его в глазах, но, видимо, ему были даны какие-то иные указания. И посему он коротко добавил:
– На выход!
Наша рать понуро последовала за ним. Мы смутно догадывались, куда идём и зачем.
На приусадебном дворе царила генеральная уборка. Повсюду праведники с мётлами и совками убирали мусор и сажали зелёные туи. Ангелы-уборщики натирали паркет, а взволнованный Лот чинил собачью конуру, воровато отхлёбывая из серебрянной фляжки.
Нас провели всё тем же коридором, но мимо канцелярии. Нам предназначалась дверь с табличкой где большими буквами было писано «ПРИЁМНАЯ».
За ней нас встретила красавица секретарша и тихо сказала:
– Проходите, вас ждут…
Открыв другую дверь с табличкой «Господь», она глубоко вздохнула. Якин споткнулся и неприлично ввалился в кабинет. Мы, как продолжительно «косившие» призывники, последовали за ним.
В кабинете, с длинным столом и портретом какого-то волосатого человека, находились все те кто, знал о нас и наших поступках. Там был и Сатана, и Дрочио и – самое главное! – Лев Толстой.
Во главе стола сидел бородатый мужик, словно списанный с фотографии Фиделя Кастро в период его революционной деятельности. Камуфлированная военная форма ещё больше усиливала сходство с великим команданте. Таким я представлял себе Господа, если бы верил в него. Его умные глаза смотрели прямо на меня – твёрдо и спокойно. Я решил говорить только правду и ничего, кроме правды.
Апостол Пётр раскрыл свой блокнот и негромко кашлянул. Дрочио оскалился и потёр прыщавые руки. Сатана выпрямился и в его глазах вспыхнул зелёный огонёк. Лев Толстой жевал свою бороду, смотря прямо перед собой без каких-либо эмоций.
– Ну, товарищи. Давайте, чего там у вас? – уверенным, низким голосом произнёс Господь, побарабанив пальцами по полировке стола.
– У нас налицо вселенское преступление. Побег из под стражи с территории шестого блока Ада. Незаконное использование дракона, оскорбление барона Фон Жильберта и его подданых, нападение на сотрудников ППС и попытка убийства уборщика второго этажа Тухленко, – торжественно произнес Пётр.
– Какого Тухленко? – удивлённо спросил Господь и я понял, что он не всезнающий.
– Это новенький. Прибыл с преступниками по ошибке. В последнее время занимался в клининговой службе райской канцелярии, – поспешно добавил Пётр.
– Понятно. Ну, что скажете, граждане? – обратился к нам Господь.
Я набрал полную грудь воздуха и собрался каяться.
Но тут опять фальстарт сделал Якин:
– Виноват. Товарищ Господь, можно вопрос? – громко и твёрдо пролаял он.
– Без проблем. Задавайте, Якин, – разрешил Господь.
При этом Сатана дёрнулся, как будто ему в жопу всадили сапожное шило. Дрочио перестал скалиться, а Лев Толстой скрипнул зубами.
Блядь, журналист хуев. Куда ты ебло свое суёшь? Тут тебе не городская Дума, где можно задавать дурацкие вопросы и ковырять в носу. Это Высший трибунал, а не Верхняя палата.
– Вы – Бог? – спросил Якин и вопрос сковал всех присутствующих.
Видимо, главный был знаком с такими вопросами и потому коротко ответил:
– Для вас, Якин, да. Хотя это понятие служебное и не отражает всей сути.
– Тогда вы всё поймете, – сник журналист.
– Я постараюсь понять, поверьте. Так. Что конкретно совершили эти люди? – обратился Господь к нашим обвинителям.
Сатана встал и тоном генерального прокурора начал свою речь.
– Прошу обратить внимание всех присутствующих на то, с какой наглостью преступники нарушали законы мироздания. Они считали себя особыми фигурами во Вселенной, на которые не действуют кодексы, законы и мораль. Они создали для себя свою, приоритетную, мораль, по которой совершали свои преступления. Извратить понятие «театр», разбивать портреты уважаемых людей, насмехаться над администрацией колонии, совершать побеги, использовать драконов в личных целях, пить и дебоширить – всё это с улыбочками и глупыми философствованиями. Они даже сейчас не понимают, какие страшные последствия несут их так называемые «приключения». После заслуженного наказания им была дарована свобода за добросовестный труд, но они посчитали лучшим скандально сбежать из Ада, произведя массовые волнения. И ещё эта пьяная выходка алкоголика Беспяткина на главной сцене. Последствия его бреда до сих пор обсуждаются среди грешников. В одном из бараков даже создали радикальную секту анархосоциалистов-утопистов. Этим делом сейчас занимается следственный комитет Ада. Я считаю, что этих мерзавцев надо отправить в небытие. Вот подробный список злодеяний. Спасибо.
Сатана подсунул председателю не совсем чистый листок с письменами, сел на место и тягостно замолчал.
Господь повернулся ко Льву Толстому:
– А что вы скажете, граф? – невозмутимо спросил он.
– Честно говоря, я хотел только возместить моральный вред, причинённый мне Бепяткиным. Но, видимо, всё более серьёзно чем я предполагал. Я за предложение Сатаны, – прошамкал бородатый подвижник.
– Дрочио? – обратился Господь к монстру.
– В небытие! – рявкнул рогатый надзиратель, не думая.
Господь опустил ладони на стол и спокойно сказал апостолу Петру:
– Готовьте приказ об аннигиляции Беспяткина, Якина, Грохотова и этого, Тхого. Вопрос закрыт.
– А как же последнее слово, адвокаты и смягчающие обстоятельства? – выкрикнул Якин.
– Пьянство не может быть смягчающим обстоятельством, – вставил Сатана.
– А ты заткнись, сволочь! – заорал я на дьявола. – Сам пьёшь запоями и мутишь с героином, а ещё развращаешь молодёжь низкими целями. Тебе место в петушином бараке!
– А также вы с инженерами и прорабами закрываете «левые» подряды и пиздите доски, а потом продаёте их через земные строительные конторы! – добавил «в тему» Грохотов.
Сатана вскочил пунцово красный и тут же сел, вспомнив приличия. Нам эти приличия были уже не к чему и мы наперебой «валили» верхушку администрации в уголовно процессуальном контексте. А под конец я добавил:
– А Толстой даже бороду не расчесывает, графоман.
Нам дали выговориться, не перебивая и не останавливая.
Когда мы излили душу и совесть, Господь буднично и спокойно повторил свой приказ апостолу и добавил, что необходимо создать комиссию по проверке деятельности ООО «Адская стройка». Нам это, конечно, было слабым утешением, но всё-таки.
– Кстати, а что делать с этим вашим Тухленко? – вдруг спросил Господь.
– Мы решили отправить его на землю, после того как он уберёт столовую, – ответил Петр.
Блядь, Тухленко на землю, а нас сотрут волшебным ластиком, как хуёвый эскиз? Где же справедливость? Где мудрость Господа? А впрочем, плевать. Если нами кто-то управляет, значит ему виднее.
И да свершится воля Твоя! Аминь.