Мы шагали по дороге из жёлтого кирпича, как те самые «страшилы» и «железные дровосеки». Бирюзовое ласковое небо накрыло нас с головы до ног. Птахи невидимые посвистывали в редких облаках и слабый ветерок гонял серую пыль по своим неуправляемым векторам. А впереди нас, в конце этой одинокой дороги, стоял скромный «изумрудный» домик с двухскатной крышей и безо всяких там архитектурных излишеств. Ну, разве что труба поплёвывала редким дымком.
Мы приближались к объекту, словно бродячие артисты или цыгане какие. Лично я не знал, кто в том домике живёт, а потому неумевал, почему это место так убого обустроено, если где-то тут находится Меньше Малого. Но мои спутники, видимо, так не думали. Они были серьёзны, кроме снабженца Тухленко. Видимо, его тоже не посвятили в эту тайну, а просто использовали, как второстепенный ингредиент.
Когда мы остановились, у самых тех деревянных дверей Сатана сказал:
– А вот теперь самое трудное. Петрик, идеи есть?
Профессор аж покраснел от натуги и опорожнился жидким ответом:
– Нет, я не знаю этих технологий, как открыть дверь, кто там за дверью. Но я хотя бы увидел эту красоту.
Блядь, чего тут красивого, чего тут великого? Сдурели, братцы! Может, конечно, за этой дверью все тайны и силы мироздания, но вот тут прямо ничего интересного нет.
– Давай ёбнем в эту дверь! И увидим, – просто сказал Дрочио, сверкнув зубом и достав свой громадный палаш.
Маргарита подошла ко входу и нежно погладила доски своей красивой ручкой.
– Тёплые, – сказала она, повернувшись к нам.
В тот же самый момент её тело стало плавиться, словно воск. Не прошло и минуты, как то, что когда-то было роковой развратной женщиной, впиталось в жёлтый кирпич, словно моча на сухумском пляже. Вот и первые потери. Вот и…
– Беспяткина! Его надо использовать! – влез гнида Толстой.
– Это с хуя ли? – встрепенулся я. – Ты «зеркало», ты и банкуй. Гадить дело плохое.
– Беспяткин ещё понадобится, – ответил Сатана. – Ему юлу останавливать придётся.
Чего, блядь? Какую юлу, что он несёт?
Я повернулся к Сатане и, возможно, даже оскалился. Но тот даже не смотрел на меня, он думал о чём-то глубоком и, видимо, важном. А вокруг царило безмятежное спокойствие и также душевно посвистывали в небе птицы.
– Тухленко! Обойди дом. И посмотри, есть ли там, где окна. По возможности, загляни туда. Но не к чему не прикасайся, – приказал Воланд.
Снабженец вздрогнул и на трясущихся ногах пошёл вкруг изумрудного дома. Все продолжали стоять в нелепом ожидании. Вот непруха-то.
Тухленко появился быстро и шёпотом сказал:
– Нет там никаких окон. Только цокольная вентиляция из пластиковых труб.
– Трубы, говоришь? – задумчиво произнёс Сатана.
Все стразу посмотрели на крышу. Да, там была труба. И, судя по дымку, кто-то там готовил себе питательную продукцию. Но мы же – не Санта Клаусы и в дымоходы не лазаем. Чего нам эта труба?
Вдруг главный демон плавно слевитировал к той самой трубе и заглянув под колпак серьёзно так крикнул:
– Эй, кто там в доме! Выдь-ка на порог, поговорить надо!
Спустившись на кирпичи, он грамотно приблизился ко входу на определённое расстояние. Никаких движений в доме не последовало. Наверное, хозяин решил, что мы незванные гости и принимать нас не стоит.
Но таки-нет. На контакт с нами пошли. Дверца неожиданно резко приоткрылась на длину стальной цепочки и в тёмном проёме показались чьи-то усы и умный карий глаз. Секунд пять этот глаз изучал непрошеных гостей, а потом усы ответили:
– Вы кто такие? Я вас не звал. Идите нахуй.
После этого дверь намертво захлопнулась. Вот тебе и уважение, вот тебе и Интернет-мемы во всей своей красе. Даже мне обидно стало, хоть я не желал никому зла или мир уничтожить тоже не желал.
– А давайте тут рванём Беспяткиным, – на этот раз предложил Петрик.
– Это тебе не карьер. Это капсула мироздания. Не физически, не метафизически разрушить её невозможно. Тут всё не так реально, как хотелось бы. Здесь только доступ по паролю и кодированное инфополе. Смотрителя готовят специальные техники. Его личность заполнена определённой одноразовой информацией, совпадающей с информационным излучением этой вот двери. И вдобавок, Смотритель знает дополнительный пароль, прежде чем открыть дверь.
– А зачем ему цепочка на двери? – по-дурацки, между делом, спросил я.
Этот вроде бы дурацкий вопрос вызвал у Петрика приступ научного бешенства. Он подпрыгнул, словно пудель, и даже как бы станцевал ламбаду. Мы смотрели на него странными взглядами. И Сатана спросил:
– В чём дело, профессор?
– Цепочка, друзья. Цепочка – это важное звено. Зная силу двери, зачем пользоваться цепочкой? Она связывает дверь и внутреннюю полость. Есть, конечно, петли, но они статичны и пространство не изменяют. Без цепочки дверь бессильна, – важным голосом возвестил он.
– Какая-то странная логика, – засомневался Воланд.
– Да уж… Какая есть, – мяукнул Петрик.
– Как это поможет? – спросил граф Толстой.
– Тут подумать надо, – ответил профессор.
– Хуйня какая-то, – пробурчал Дрочио.
А снабженец в процессе этого разговора стал потихоньку отходить от дома задом, думая, что никто не заметит. Я заметил.
– Стоять! Куда, нахуй? – крикнул я.
Тухленко остановился. В это время в доме опять зашевелился неведомый обитатель. Что-то там внутри тяжело упало и звякнуло разбитое стекло. Мы повернулись к дому. Магическая дверца снова открылась (на цепочке, конечно же) и прежний голос сказал с каким-то грузинским акцентом:
– Пусть Бэспяткин войдёт. Остальные – ждите.
Вот это поворот. Как же я войду, если я на пульте? А так меня просто не отпустят, ибо я бомба в 33 %.
Все посмотрели на Сатану. Да, пожалуй, это был не его день. А может, это был мой день? А вдруг?
– Петрик. Можно вогнать этому обмудку какой блокиратор, чтоб его не растащило? – обратился Сатана к профессору, указывая на меня.
– Конечно, можно. Но он будет, словно зомби, – ответил тот.
– Нормально, блокируй, – приказал проклятый чёрт.
Петрик защёлкал кнопками пульта в замысловатых комбинациях и я почувствовал, как мои мысли, словно наэлектризованный порошок, слиплись в какую-то плотную массу. И только самое моё внутреннее «я» наблюдало за этим – с тоской и равнодушием.
Когда из меня выдернули зонд, стало легче дышать, но не думать. После наркоза все слова и действия доносились до мозга, словно через толщу вод.
Я почувствовал, как меня настойчиво подтолкнули к двери, которую я видел без привычной снайперской фокусировки.
Кто-то схватил меня сильной рукой за шиворот и потащил в затемнённое помещение. Скрипнула дверь и звякнула щеколда.
Я попытался улыбнуться, но так и не понял, что это была за улыбка. Но зато я понял одно – меня усадили на стул и сунули в руку гранёный стакан. А вот это, дорогие мои, уже ни какими блокираторами не задушишь! Это межмолеклярная память, на уровне элементов таблицы Менделеева.
Конечно же, я выпил предложенное в стакане. И это, граждане, стоило того чтобы выпить! Даже более, чем стоило!