– Э-э-эй, товарищ! Проснись! Скоро светило сядет, холодно будет, – услышал я звуки сквозь пелену запутанного тугого сна про немецкую панкершу Нину Хаген.
Глаза я открыл, но как-бы авансом: вдруг наяву опять ничего интересного не происходит? Но я ошибся. Надо мной склонился бородатый геолог не геолог, но мужик суровый и без всякой там хипстерской дряни. Он смотрел мне в глаза честно и можно сказать открыто.
– Я проснулся. Чего тебе, гражданин? – прохрипел я незнакомцу.
– Замёрзнете вы тут. Или сожрут вас нахуй – ответил он мне.
– Зря ты так, – вздохнул я.
– Зря – не зря, но подохнуть вам я не дам, не по-людски это, – серьёзно произнёс бородач.
– Кто ты такой? – окончательно проснувшись, продолжил я вопросы.
– Я Мастер, – последовал краткий ответ.
Я сразу понял, что это за Мастер, но контрольно закончил
– Ты больше ничего ещё не написал?
– С ума сошёл, что ли? Какая писанина после всего, что со мной произошло? А ещё эта коварная романтичная блядь! – воскликнул Мастер, выпучив глаза.
От этого вскрика на почве, словно дождевые черви, зашевелились мои товарищи.
– Кто это? – грозно спросил Якин.
– Мастер. Ну, тот самый, который Маргариту еб… – пояснил было я.
– Т-с-с… Зачем горланить, Беспяткин? – перебил меня бородатый человек.
– Он знает, кто ты? – прошептал Грохотов, словно увидел призрак Николая Второго.
– Да про вас кто только не знает, – расхохотался мастер. – Это уже классика!
Зуаб чихнул в листья и где-то в кронах деревьев всполошились мелкие птицы. Светило действительно начинало садиться и стало резко холодать. Мы, отряхнувшись окружили мастера и он рассказал нам вот что.
– Короче, я тут гуляю, тёрн собираю для вина. Хорошее вино, поверьте мне. Оно только и спасает от скверны всякой. Вдруг, вижу, дракон взлетел над этим местом. Нехорошо взлетел, ровно вор какой. А драконы хитрые, я знаю, просто так сюда не заглядывают. Только спиздить норовят, то чего на других планетах хер сыщешь. А чего нет на других планетах? – загадочно поднял палец мастер.
– Добра и справедливости? – предположил Якин.
– Тьфу, блядь, что за чушь, право? Сатанинской капусты нет нигде в мироздании! Настоящей, ядреной, сатанинской капусты! С неё выхлоп фантастический, а если с редькой, так то вообще – первичная энергия! – воскликнул наш спаситель.
Мы с ухмылкой переглянулись, словно гномы у кровати Белоснежки.
– А капуста в лесу не растет, только на личных плантациях этой сволочи Воланда. Потому и задал я себе вопрос: какого хуя надо дракону в лесу? Подхожу сюда и вижу вас спящими. Вот и разбудил в итоге, – закончил тему бородач.
– И что теперь делать будем? – спросил Грохотов.
– Ибанов… — зловеще произнес Зуаб.
– Кто это? – в свою очередь спросил Мастер.
– Это тоже мастер, но в иной области творчества, – попытался объяснить я.
– Композитор?
– В некотором роде. Кстати, у вас тут зарядку от «Нокии» можно найти? – снова встрял Грохотов.
– А у тебя какая? – обернулся к нему бородатый.
– Черно-белая, но звонит громко, – показал шофер мобильник.
– А у меня N8, потрясающий аппарат. А зарядка есть, но в деревне, – улыбнулся мастер.
– А нас там не спалят? – напрягся Якин.
– Осторожность не помешает никогда, – предостерёг его наш новый знакомый. – Ну, пошли что ли?
И мы пошли. Диалектически, материалистически, исторически пошли мы, кашляя от сырого воздуха.
Нас вёл Мастер по глубинным тропам и в обход шипованных частнособственнических кустов с чёрными, зловещими ягодами. Паутина и толстые комары, словно ложные теории всяких там философских выродков, мешали нам двигаться к познанию мира без участия религиозных догм. Но мы-то знали, что Господь совсем не то, чем его вымазали святые старцы разных времён! Он реален и работает словно каторжный, чтобы Вселенная не развалилась в приступах собственного неуправляемого раздвоения.
Я вспомнил Стивена Хоккинга, Чарлза Дарвина и Карла Маркса одновременно. Сатана, влиятельная гнида, всё раскалывает и расщепляет направо и налево, а создать чего – так хуюшки. И все его соратники – глупые потребители и венценосные особы, не поймут, что космос не совсем пространство и уж совсем не время, а так себе емкость ого-го каких размеров. Но то, что Меньше Малого – вот истина, за которую не жалко отдать японцам остров Шикотан, не совсем бесплатно, конечно…
И ещё я начал смутно понимать, почему дракон высадил нас именно здесь. Хитрый чертяка, не выдал нам какой-то тайны. Но я ещё разберусь…
Пока мы продирались сквозь когтистые ветви и давили круглые грибы, небо уже потускнело настолько, что я стал различать в тёмных местах чьи-то любопытные светящиеся глаза и мелкие зубы.
– Это вот кто там таится во тьме? – спросил вдруг Грохотов.
– Собаки, – кратко ответил мастер и мы поняли, кто сожрал бы нас там, на поляне, тихой ночью.
– Плохие тут у вас леса, – заметил Зуаб, хищно озираясь.
– У вас на Земле не лучше, – отпарировал мастер.
Мы продолжили путь в неприятном молчании.
Неожиданно в нос ударил густой запах жаренного мяса и каких-то специй. Лес стал редеть и мы вышли на грунтовую дорогу, укатанную грубыми тракторными протекторами. Дорога легла вдоль посадок и примерно в километре от нас виднелись серые деревянные домики, из труб которых дымком тянуло. Вскоре мы вышли к уютному, ухоженному хутору, огороженному плетёным забором и с глиняными горшками на берёзовых кольях.
– Вот тут мы и спасаемся ото всех этих пидорасов, – раскинув руки, провозгласил Мастер. – Кстати, зовут меня Ипполитом, если что.
Словно в ожидании этих слов, из сумерек, из-под навеса и из домов, к нам вышли люди. И вышли не просто люди, как биологический вид, а появился сакральный народ в простых одеждах и пьяный по факту. Это были всякие мужчины с бородами и женщины с волосами, распущенными до пояса. Они окружили нас добром и винными парами.
Какая блядь придумала Эдем и яблоки? Кто уповает на Валгаллу и дрочит в нирване? Да глупцы всякие: безумные художники и поэты, доверчивые зрители на концертах российских звёзд и им подобные. Настоящее благолепие я увидел тут, на хуторе, среди этих милых, но сильных духом затворников.
– Мы вот тут коммуну образовали и живём без вражды и зависти. Нам много не надо – работать и петь песни. А городским сукам сюда дороги нет, – спокойно возвестил Мастер.
– Здравствуйте, люди! – рявкнул Якин, блестя глазами.
– Здравствуйте, гости! – хором прозвучало округ нас.
– Пора трапезничать, – сказал Ипполит.
– Да, пора, пожалуй. А винца нальёте? – согласился вопрошая Грохотов.
– Нальём, – красивым и сексуальным бархатным голосом ответила нам простоволосая чудо-женщина в белом платье.
И нас повели в дом. Как настоящих гостей из космических глубин. Как героев или я не знаю ещё как… Луна, иль что там похожее на неё, взошла в прозрачном, необъятном небе. Прелой тиной потянуло с невидимой речки, а мы уже садились за широкий деревянный стол, уставленный не роллами и суши, не всякой там модной отрыжкой фастфуда, а чистой, разносольной снедью с полей или подсобных хозяйств. Перечислить блюда мне не удастся, ибо о таком не говорят, как о меню. Этим просто наслаждаются желудочно, словно в сказке. Это как петь сольно в карьере, когда идёт дождь. Или настраивать карбюраторы в гараже.
В руках мы держали деревянные кружки с облупившейся «хохломой», а в кружках… А в кружках была первозданная медовуха, способная вернуть СССР без мордобоя.
И началась трапеза. И кто-то притащил двухрядную «хромку». И это было хорошо. И это было правильно.