Трудно описать те чувства, которые охватили меня, когда мы бежали по неровному, горбатому асфальту. Неприятные чувства. Я слышал, как стонали товарищи, не понимая, что с ними происходит.
Это ведь не пространство сместить на пару градусов и прокатиться на «Ниве» до карьера. Тут иная суть и иные методы. У меня у самого кружилась голова и я видел, как вдоль дороги раскачивались чёрные, липкие от крови, кресты. В кустах на обочине хохотали гиены и какие-то люди в белых одеждах перебегали от распятия к распятию. В небе, затянутом багровым, вонючим дымом носились громадные твари с перепончатыми крыльями и громко и тоскливо пищали.
И, неожиданно, небеса вдруг становились прозрачными и голубыми до тошноты, а в них пели невидимые жаворонки, или кто там ещё мог петь. Тропические деревья, словно соревнуясь в нереальных расцветках, были увешаны спелыми фруктами и по ветвям прыгали приматы с умными лицами.
Потом всё заслонил волшебный крупнозернистый снегопад. Дорога стала скользкой, как каток на стадионе «Свободный Сокол». Было трудно бежать и мучительно думать о том, что если я ошибся координатами, то мы можем выскочить где-нибудь в другом уголке Вселенной на планете с атмосферой из аммиака…
Но я не ошибся. Прямо передо мной вырос патриотичный сельский сортир из серых, неструганных досок. От него валил родной, земной запах малой Родины и мой внутренний навигатор сказал механическим голосом: «Вы на месте».
Я протиснулся в кабинку, продолжая сжимать ладони товарищей. После чего стал возвращать свои настройки разума по умолчанию.
Засвистели невидимые ветры. И время впрыгнуло в сортир с противным всхлипом. Что-то гуднуло в небе и мы всей компанией оказались в тесном пространстве туалета без удобств и сантехники. Дверь кабинки треснула и мы неорганизованной, народной, массой вывалились на мягкую зелёную траву. Какая-то с проплешинами собака шарахнулась в сторону и обиженно залаяла. Мы прибыли на аэродром для ВИПов вовремя – то есть по расписанию.
Поле было зелёное, небо голубым, ветер ласковым. И где-то справа замычала корова. Ну, вы представляете картину.
Конечно, мастер Паустовский написал бы красиво и с любовью к Родине, к Руси-матушке, но мне не осилить таких описаний, ибо не дано Господом. Потому коровье мычание – верх среднерусской идилии в моём понимании. И ещё самолётики, словно белые эльфы, стояли рядком у ангаров и о чём-то перешёптывались меж собой, медленно вращая пропеллеры.
– Беспяткин! Ты, конечно, сволочь, но спасибо, – торжественно сказал мятый Якин.
– Я думал меня вывернут, как хворост, и подожгут, – мотая головой, бубнил Грохотов.
– А хуле вы хотели, граждане, надо… – пояснил я ситуацию.
– Искать Хмыз, – коротко напомнил Зуаб и тут же получил красивый удар городошной битой по жопе.
– Кому тут Хмыз понадобился? – раздался грубый рев бойца с битой.
Был он немолод, но здоров, словно Халк. Мощная сивая борода трепалась ветром и синий нос крепкого мужика был нацелен прямо на меня.
Зуаб присел на траву, свирепо вращая глазами, но не владея членами. Якин выставил руки вперед, словно был на трибуне. Грохотов замер в позе Супермена.
Я нахмурил брови и очень зло сказал:
– Я знаю что ты делал в прошлогодней командировке в Твери, сволочь, и про ворованную сантехнику тоже знаю.
Федор Николаич замер, сломленный фактами и открытый для внутренних органов. Немая сцена длилась недолго.
– Кто спалил? – спросил он тихо.
– Не важно – кто. Нам нужен самолёт или что там у тебя летает без поломок, ибо я могу продолжить кодовую фразу и не только про Тверь, – ответил я жестоко, понимая, что сатанинские силы идут по нашему следу быстро и неумолимо.
– Вон на том «кукурузнике» – всё для прогулок и банкетов, – ответил Хмыз.
– Заводи аппарат живо или выжгу тебе мозг! – рявкнул я.
– Он выжжет, – подтвердил Якин.
– Пошли, – спокойно сказал управляющий аэродромом и, опустив биту, пошёл в сторону грязного бурозелёного АН-2, стоящего особняком у леса.

***

Когда мы загрузились в старый, но надежный «кукурузник», я почувствовал неприятный холодок в сердце. Покопавшись в мозгу, я увидел, словно в перископ, как к нам движется вся адова сила, на крыльях и без. Всё это напоминало громадный торнадо из когтей, клыков и острой чешуи. Издали это напоминало просто серую тучу или смог Новолипецкого металлургического комбината. Мои товарищи тревожно смотрели в иллюминаторы.
– Да лети ты, старый чёрт! – заорал Грохотов.
– Отъебись! – последовало из кабины пилота. – Сейчас как взлетим, мало не покажется.
И действительно, нам мало не показалось; не показалось нам и много. Мы реально прочувствовали, как должны летать люди, если им приходиться-таки спасать мир. Затяжные «ямы» и мощный брутальный гул напомнил нам про святую миссию. АН-2 медленно набирал высоту, в то время как злобные силы стремительно приближались и в воздухе резко похолодало. Но Федор Николаич знал своё дело, он спокойно удалялся от земли, чтобы потом нырнуть в героическое пике. И тут я вспомнил про драконов.
– А что говорил дракон? Как он нас подхватит, где и когда? – спросил я сам у себя.
– Да вон он там, крыльями машет, – спокойно ответил Якин, зорко вглядываясь в мутное стекло иллюминатора.
Я взглянул туда же и увидел маленькую фигурку дракона, нарезающего круги гораздо выше нас.
– Мы не успеем, – пробормотал Грохотов.
– Успеем, блядь. Всё успеем! У меня парашютов нет, так что держите очко, ребяты, – рявкнул Хмыз, оттянув рычаг высоты на себя до упора.
– Как, прыгать? Нахуя? – испугался храбрый Зуаб.
– Про прыгать нам не говорили, – подтвердил Якин.
– А придётся! Этот басурманин вас на лету словит, как мух, – прогоготал наш пилот.
Может, мы бы ещё поспорили или провели голосование, но выглянув в открытый люк, мы с ужасом увидели нечисть, прилетевшую за нами. Мы увидели глаза, полные духовного голода и нечеловеческой ненависти, увидели челюсти. Голосование откладывалось и вопрос «прыгать / не прыгать» отпал сам собой.
– А теперь погнали, шпана сокольская! – крикнул Хмыз и направил самолёт к земле.
«Кукурузник» лихо набрал скорость и мы воспарили к потолку. Было видно, как дракон нырнул вслед за нами, словно того и ждал. Силы тьмы рванули шибче, понимая наш маневр.
– По одному, бегом! За борт, марш! – гаркнул Федор Николаич.
И мы без скорби и страха кинулись в свободный атеистический полет.
Интересная картина нарисовалась в небе. Четверка отважных алкоголиков неслась в нелепых позах на фоне бесовских пастей и хвостов. Словно пчелиный рой, демоны окружали нас, чтобы поглотить навсегда и мучительно. Может и наоборот: схватить и отправить в самые тайные уголки ада, для пыток и одиночества. Это длилось несколько секунд; может минуту, не знаю. Но вдруг мы один за одним оказались на уютной спине знакомого нашего дракона Джимми.
– Не ссать, пацаны! Сейчас форсаж врубим! – крикнул он нам.
В это время ему в хвост вцепился первый адический монстр, похожий на кривую, закатанную в панцирь, фигурку индийского бога Ганеша с жутким шипованным хоботом.
– Ах, ты ж, блядь! Чёрт ёбаный! – взревел ужаленный дракон.
Он развернулся и провёл чёткий прямой в голову демона. Тот с визгом, в штопоре, завертелся по направлению к земле. А дракон-таки включил свой фирменный форсаж и у нас заложило уши.
Вот это были перегрузки, я вам скажу! Вот это был «полицейский разворот»! Я только запомнил, что серая тьма провалилась куда-то в первозданные ебеня и мощно запахло сероводородом.
А где-то у самой земли отсвечивал красными звездами героический АН-2. Он пытался приземлиться, таща за собой хвост густого чёрного дыма…