Внимание!
Эдуард Беспяткин возобновляет концертную деятельность с новой программой "Давно хотелось". На этот раз выступления проходят в акустическом варианте совместно с гитаристом Дмитрием Филатовым. Программа очень насыщенная, разнообразная и подходит как для небольших аудиторий так и для средних по наполняемости залов. Равнодушных зрителей на концертах Эдуарда Беспяткина не замечено.
По вопросам организации выступлений просьба обращаться к концертному директору Константину по телефону
+7-900-988-08-78

Везение


Итак. Я потерял страховое пенсионное свидетельство, на котором, почему-то записали дату моего рождения, указав очень древний год.
Я почему-то подумал, что на «шару» получу пенсию досрочно и очень обрадовался. Да хуй там. В выплате пенсии по старости отказали пенсионные пидарасы

И вот я его потерял (свидетельство это). Зеленоватое такое с вензелями. Без этой корочки – караул! Даже медосмотр не пройдешь.

И послали меня в РОВД по месту жительства, для получения справки: что я потерял, когда потерял и нахуя вообще потерял. Ну и типа, не нашли его пока. А мне по этой справке, обещали выдать новое свидетельство с нормальным годом рождения, без претензий на какую либо там пенсию.

И пошел я в райотдел, с полным осознанием важности момента и тихо торжествующе внутри.

Открыв тяжёлую металлическую дверь, я сунул «жало» в святая святых внутренних органов.

Там было так же холодно, как и в чертогах Снежной королевы.
Сумрачный коридор убегал влево, минуя дежурную часть. Одиноко светила 75-ваттная лампочка, напоминая о бренности этого чёртова мира.

Из бытия в коридоре были представлены только бабушка с маловыразительными намерениями, и парень в чёрной кепке с откидными ушами. Они мёрзли и чего-то ждали (уши, бабушка и парень).

– А где мне тут? – куртуазно спросил я.

– Вон, там в окошке – ответил посиневший владелец кепки.

Я подошел к готической амбразуре с мутным стеклом, на котором отчётливо проявились чьи то коричневые папиллярные узоры. За окошком сидел дежурный по проблемам человечества.

У него сбоку стоял масляный радиатор и давал тепловую энергию. Поэтому и одежда у дежурного была относительно парадная. Он что-то писал, но не в журнале, а в кроссворде. Его лоб с высокоинтеллектуальными складками был напряжён и озадачен. Нос математически дрожал. Наука и жизнь, борьба и единство, немецкая философия, и её слабые места — всё это было за стеклом с решетками.

Я когтем постучал в мутный оксид кремния. Завибрировала среда и синусоидальная волна потревожила барабанную перепонку милиционера, настроенного на волну всеобъемлющего знания. Он поднял чистое лицо и ничего не сказал. Он был дважды прав. Я дважды не нужен.

– Я пенсионное свидетельство потерял, помогите чем можете, желательно справкой – засуетился я и снова совершил ошибку.

– В отделе никого нет, все на выезде с опергруппой, ждите и обрящете – последовал мудрый ответ.

Я снова увидел озадаченный лоб и кончик носа над зловещей решеткой кроссворда. Пришлось заступит в караул вместе с бабушкой и разговорчивым парнем в кепке. Теплее не стало, но появилась цель и надежда. А уж это многого стоит.

Без цели нет будущего, без надежды нет цели. А тут всё есть и бесплатно. Вот только я так и не понял, почему никого нет вместе с опергруппой? Причём тут вообще опергруппа? Для такого быдла как я и старушки с парнем эти вопросы не просто не нужны, но и вредны.

Потому и простоял я полтора часа в нирване собственных комплексов, замерзая тихо и недоуменно.

Мимо нас закономерно и значимо сновала деловая женщина, если не сказать девушка. Но от холода трудно было определить её гражданский статус и даже пол. Туда, сюда, туда, сюда. Вечное коловращение убогой, никчёмной жизни. Перпетуум мобиле, блядь.
Наконец парень в кепке не выдержал.

– Пошло оно всё на хуй – стремно заметил он и почесав волосатую шею покинул гостеприимный райотдел.

Бабушка осталась. То ли её дело было государственно важно, то ли ей просто некуда было идти в принципе.

Меня держало упрямство. И оно принесло свои плоды.

Просвещенный дежурный скрипнул стулом и гундосо возвестил.

– Подойдите, пожалуйста, гражданин.

Поскольку среди нас с бабушкой, только я мог претендовать на звание гражданина, его обращение было правильно истолковано. Впрочем этот ёбаный холод.

И, тем не менее, я подошел к заветному окошку.

– Вам надо в 412–й кабинет, давайте документ удостоверяющий личность.

Я просунул в девственно узкую щель свой гражданский документ в предчувствии скорой развязки. Мне выписали пропуск и послали прямо по коридору.

И я пошёл, как Моисей пошёл, ясно понимая всю ненужность своего поступка. Я знал, что иду не туда, но шёл ведомый великой силой бюрократии.

Мне нужен секретариат, а он, как правило, находится на втором этаже, рядом с приемной. 200-ти какой то, но не 412 – й, как минимум.

О всемогущий, зачем ты дал нам разум, зачем заставляешь нас решать непосильные кроссворды паскудной жизни, даруя не менее паскудную смерть? Зачем, а?

Я открыл 412 – ю дверь и вошел, униженно моргая замерзшими ресницами. Добрые улыбки оперов окружили меня со всех сторон. Кто-то подставил пепельницу и стул. Я сел в тепло и закурил.

– Я понимаю, что я не к вам, но я к вам… – полушепотом произнес я и все тревоги остались там, в холодном предбаннике с бабушкой.

– А мы сразу поняли, что ты не к нам. У тебя в глазах надежда, а не криминальное чтиво, – ответил седой опер, и поднял трубку внутреннего телефона.

Я с кровожадным наслаждением слушал его живописную речь, в которой он объяснял интеллектуалу дежурному суть его места в природе. Я был в дурмане торжествующей сатисфакции. Но это длилось не долго.

– Он говорит, что ты паспорт потерял – обратился ко мне удрученный опер.

Я не мог говорить секунд двадцать. Я только с трудом достал мое удостоверение российской личности, по которому мне выписывали пропуск, и отдал капитану. Тот внимательно изучил его и снова поднял трубку.

– Мудак! – четко сказал он микрофон и вернул мне паспорт, – тебе в секретариат на второй этаж.

– Я знаю, спасибо, ребята – ответил я, свободно дыша.

– Не бери в голову, иди с богом, товарищ.

И я пошёл с богом на второй этаж, как будто только что выиграл сто тысяч по облигациям государственного займа. Сжимая в руках заветный паспорт, волнуясь и трепеща, я предстал перед той самой девушкой – женщиной, которая рвала мое сердце в заиндевевшем чистилище на первом этаже.

Я как последний, долбанный рыцарь излил ей душу по теме моего посещения РОВД. Я живописал свою проблему на холсте обнаженной психики и надеялся на чудо. И оно произошло. Правда, не совсем то чудо, какое я ждал. Но, тем не менее, оно имело место быть.

Вот тут, дорогие мои, глубоко вздохните, как говорил известный сатирик.

– А у нас сегодня не приемный день – интимно сообщила мне секретарь.