Не знаю, кому пришла в голову эта затея, но вспоминать о ней будут не только местные жители, но и областной рыбнадзор.
Бесплатно очистив реку от каких-то там вековых отложений и паразита-камыша, наша команда совершила благое дело и достойна была хотя бы медали с гербом там иль профилем президента. Думаете дали, бля?
Ах да, команда — это наша рок-н-ролл банда «Такси». В то время было модно искать спонсоров на концерты и я исходил немало контор, где размахивал ксерокопией ходатайственного письма из областной администрации. Там «настоятельно рекомендовали бизнесменам поддержать ведущий музыкальный коллектив «Такси».
В разных местах мне давали то соки, то детское питание, то пиво, а то вообще могильные венки. Всю эту хуйню я в «челночных» сумках разносил по разным проектным институтам и детсадам. Кроме пива, конечно. Переводя товар в деньги, мы могли позволить себе легкие фуршеты и оргии.
Но однажды мне крупно повезло. Я написал песню «Елецкая водка», за что был премирован директором ликёроводочного завода десятью ящиками отменной «Старки» первого розлива. Сдав в близлежащий кабак пять ящиков для формирования начального капитала, мы принялись пить вторую половину для вдохновения и творческого поиска.
А ещё меня «проспонсировали» тремя замороженными брикетами бразильских окорочков. Куда их сдать, мне фантазии не хватило. Да и зачем? Ведь кому-то всё-таки пришла идея пожарить эти штучки на берегу реки и закусить ими великолепную водку из Ельца. Согласитесь, есть в этом некий порыв к гламуру или, на худой конец, желание культурно насладиться гастрономией.
Вовка (бас-гитара) с широким лицом предложил всё это мероприятие провести у его дома. Ну, во-первых, этот самый дом стоял прямо у реки, рядом имелись мостки, алюминиевая лодка и добрая мама, которая уважала меня как интеллигентного и деятельного гражданина. Предложение было принято почти в большинстве, поскольку барабанщик спал в углу, пуская слюни на брикет с окорочками.
Прошли сутки и мы всей кодлой направились в район Сокола с сумками и гитарой. Гитару нёс я. В общем, с нами были: Вовка (бас-гитара), Казак (ударные), Ромашко (соло-гитара), журналист Влад и чей-то знакомый мент Серёга.
Мама бас-гитариста встретила нас, как сыновей из марсианского похода – лучком, редисочкой, квасом и добрым словом. Мы мило улыбались и несли вежливую чушь.
Всё происходило довольно быстро и ненапряжно. Загрузив лодку дровами, мангалом, продуктами и нашими телами, мы пересекли заросшую речку и расположились на противоположном берегу. Расположились не на шутку и развели костёр. Вовка жарил окорочка, а мы, включая знакомого мента Серегу, лили в стаканы «Старку» и пели про «негра, которого убили какие-то суки».
Потом мы купались и кричали небу счастливые слова. Правда, на другом берегу нас попросили так сильно не сквернословить, потому что дети в огородах перестали реветь и тихо стоя у заборов, внимательно слушали русскую речь в исполнении интеллигентов, жрущих водку. Мы стали материться тише, но витиевато.
И вот окорочка стали готовы.
— Можно жрать, – сказал Вован.
И мы стали это делать с рокенролльным размахом и летней радостью. Куринные ножки хрустели и щёлкали. Лук брызгал едкой струёй и хлеб ломился от кетчупа. Ну, вы представляете, как это бывает, хуле там говорить.
Короче, не прошло и получаса, как нам вдруг не захотелось ни окорочков, ни водки, ни даже зрелищ. Нам хотелось подвигов.
А спросите меня: «Какие подвиги можно совершить на пустынном лугу, где унылые коровы щиплют пыльную траву и «делают лепешки»?
Ну, спели мы несколько песен всё про того же негра, которого-таки убили.
— А давайте на баркасе кататься и нырять с него, – предложил гитарист Ромашко в полосатых валютных трусах. Этими трусами он гордился, как подарком от жены, которая привезла их то ли из Китая, то ли из Испании, не важно. В общем, символ эпохи, блядь, и никакого нейлона. Мне кажется, что в таких трусах хоронили египетских фараонов, но в среднерусской полосе такое перебор.
Так вот, когда мы всей командой выплыли на середину реки, Ромашко первый нырнул в прохладную, животворящую воду. Все заорали и распили по пятьдесят. Соло-гитариста долго не было и мы было уже хотели выпить ещё по пятьдесят.
Но вдруг он всплыл. Граждане, сделайте паузу, вдохните и задержите чёртово дыхание. Он всплыл с лицом, на котором отразилась обратная сторона луны и все лозунги национал-социалистов. Его и без того красные щёки горели пионерским костром, а глаза источали вселенскую муку. Поначалу мне подумалось о водяных-пидорасах, иль русалках, но это тут же прошло.
— Я проебал трусы, – кратко произнесла голова гитариста.
Всех пробило на гомерический смех и распитие тех самых пятидесяти грамм. Весь баркас трясло, как в штормовой Атлантике, но вскоре мы затихли.
— Мне незачем жить, – сказал Ромашко и исчез в пучинах вод.
Мы переглянулись.
Видать, серьёзно пацану нужны эти трусы в неприличную полоску. Ведь у каждого из нас есть свои идеалы там, иль принципы. Они могут быть ничтожны для человечества, но важны для личности. Например, как водка, иль там окорочка.
Блядь, да чего ж это мы? Наш товарищ потерял самое дорогое, что есть у человека, и нам придётся корить себя за мелочное и подленькое прошлое, если Ромашко утопнет, как пьяный стрелочник под железнодорожным мостом. А мы, сидя в алюминиевой лодке с окорочками и «Старкой», будем свидетелями ненужной смерти.
Шок прошёл и на спасение гитариста и, возможно, его трусов, кинулась команда героев. В эту команду не вошли только двое. Я, потому что держал в двух руках по бутылке водки, и журналист Влад, который просто не умел плавать. Последним прыгнул чей-то знакомый мент Серёга.
Оттолкнувшись от бортика, он плавно вошёл в воду, а наша лодка так же плавно перевернулась на 180 градусов. Я спас «Старку» и держась за гладкое тело лодки, приподнимал бутылки над водным миром. Журналист Влад мрачно скрёб корму ногтями и с тоской смотрел на берег.
Вскоре стали всплывать остальные. Мент Серёга за волосы вытащил Ромашку на берег и толкал его пяткой под рёбра.
Гитарист ожил и потянулся за окорочком. Барабанщик Казак вообще забыл зачем нырял и теперь беззаботно резвился на мелководье.
Последним показался Вован и уж в его-то глазах я увидел не утрату и боль, а настоящий страх. Страх ночного тумана и голодной смерти. Он активно работал членами и стремился к берегу. За ним по пятам неслись злосчастные трусы и ещё всплывало нечто. Это нечто было округлой формы и я почему-то вспомнил рассказы про японских Годзилл.
— Уёбывайте, щас пизданёт! – орал Вован, судорожно взбираясь на берег.
Влад, как-то неожиданно научившись плавать, вдруг покинул перевернутую лодку и меня с бутылками и гордостью.
Я, заворожённый, смотрел то на чудище, то на ромашкины трусы, то на бутылки. Короче, я сделал самое умное дело в своей жизни. Глотнув из горлышка, я бросил алкоголь стихиям в качестве жертвы и рванул брасом к берегу. Я успел. Мы все успели, кроме трусов нашего гитариста.
Взрыв был неслышим, потому как быстр и оглушителен. Лодка исполнила свою давнюю мечту поплавать в воздухе. Правда, в качестве обломков. От трусов остался один незамысловатый клочок и кусок резинки. Ромашка до сих пор возит его в качестве талисмана по гастролям – то ли с певицей Валерией, то ли с ещё какой там певицей.
А ещё со дна реки поднялись и уплыли куда-то к ебеням какие-то брёвна и коряги. Течение усилилось и вымыло камышовые заросли нахуй. Жители окрестных домов собирали всплывшую рыбу и вызвали рыбнадзор. Это они передали нас в милицию, но чей-то знакомый мент Серега всё уладил. Это было сразу или потом, не помню. Всё смешалось в один единственный взрыв.
Как оказалось, в воде притаился старый огнетушитель с извёсткой, висевший в толще воды на проволоке. По какой-то причине он не взорвался, но когда Вовка отцеплял от него ромашкины трусы, он всплыл и, типа там, перепады давлений, хуё-моё…
Короче, мне не жалко пропавших бутылок. Мне обидно, конечно, что мама Вована изменила ко мне свое доброе отношение. Ведь я говорил «такие слова!», когда приехали менты.
Сам Вован, сейчас музицируя с каким-то известным певцом по фамилии Михайлов, сто пудов вспоминает эти окорочка и особенно лодку, которую даже на цветмет не успели спиздить.
Ромашка наяривает на гитарке с популярной многодетной певицей.
Казак, выступающий с попосовой командой, которая про «девочку с севера» поёт, тоже помнит эту историю.
Но особенно ценят тот день люди прибрежной зоны, где теперь река стала намного чище и прохладней.
Вот и я вспомнил. А хуле там не вспомнить. Хорошая была водка первого розлива. Ну и там, окорочка, конечно. Эх…

(2009 г.)