И вот, мы подошли к величественным воротам, сделанным наверняка из золота. Или, на худой конец, из бронзы. Они были бесподобны. Такого сложного и красивого рисунка я не мог себе представить даже после двухнедельного запоя. Какие-то лилии, драконы, фантастические орнаменты и прочая символика. Такими и должны быть врата Рая. Такими они и были.
Направо и налево от них в бесконечность убегала резная и высокая ограда. У самых ворот стоял жилистый, роста выше среднего, волосатый мужик, в швейцарском одеянии. По сценарию, это должен быть апостол Пётр, но что-то подсказывало мне иное.
И я не ошибся. Нет, высокого стража звали тоже Пётр. Но это был не апостол. Это был царь. Царь Пётр Алексеевич Первый. Он был слегка пьян, а мы слегка трезвы.
Одной бутылочкой Иуда не ограничился. Короче, мы были на одной волне с Весёлым Реформатором и любителем европейских цацек.
– Ну. И хуле вы тут делаете? – беззлобно спросил страж врат Рая.
– Петя! Это нормальные ребята. У нас бухло закончилось – ответил Иуда.
– Как напиваться с праведницами иль кататься на водных лыжах – это без меня. А как «догнаться» – так сразу: Петя, Петя, у нас водка закончилась, – съязвил император и тут же вздохнув спросил. – У тебя опять грибы на закусь?
– Нет, ещё маца есть, – довольно воскликнул Иуда.
– Эх, попался бы ты мне в своё время с этой мацой… Тащите бревно, щас гульнём, – приказал Пётр Первый.
Мы, повинуясь высочайшему приказу, резво притащили добрый кусок дерева с мягкой корой и сучками. Потом расселись, величественно и умиротворенно, подле райских ворот, словно на тайной вечере. Царь достал невъебенистическую (иного слова, честное слово, не тут подберёшь) бутыль, заткнутую какой-то скрученной газетой и деревянные кружки.
Грохотов потер ладони, как муха. Якин аристократично выпрямился., Зуаб перестал наивно улыбаться. А я вытер нос рукавом. Иуда вывалил всё содержимое своей корзины на землю и внимательно ковырялся в этом.
– Только чур, пить до дна. Не то отпизжу, – напутствовал всех священный страж, разливая пахучее пойло.
И мы выпили до дна.
Граждане, всё только начинается!
Это была настоящий «первач»! Не свекольный, не картофельный, а самый тот, из пшенички! Такого сейчас не делают! После кружки этого нектара я приблизился к небу почти вплотную.
Грохотов с уважением посмотрел на Петра Первого.
– Что, нравится? – спросил тот.
– Вилы! Бля, божественная сила… – только и мог произнести Грохотов.
– В самую точку. Ты даже не представляешь, кто иногда берёт у меня пару бутылочек, я ж не дорого… – довольно проговорил император, жуя сырой подосиновик.
– Я представляю, – влез Якин.
– А разве в Раю не трезвенники, иль там праведники, проживают? – спросил я, особо не надеясь на положительный ответ.
– А тут всякого полно. Коррупция, хуле, кумовщина. Да и Господь за этим особо не следит – он вселенную контролировать не успевает. А там Чёрные дыры распоясались, Белые карлики митингуют, спутники – суки-шпионы, драконы хулиганят…
– А кто ж за людьми присматривает? Ведь катятся в пропасть тьмы человеки…
– Когда сын его. Когда апостолы дежурят. А в основном Сатана разруливает по-своему, хитрый он. Да никуда они, нахуй, не денутся, людишки эти! Засрут одну планету, переедут на другую. Люди – скучный предмет… – Пётр Первый потянулся к бутыли.
– А как же духовность, уважаемый царь? Как же заповеди? – не унимался я, заворожено следя, как император наполнял кружки.
– А ты их видел, эти заповеди? Читал в подлиннике?
– Нет, в подлиннике не читал. А вот в Библии…
– Ты где живёшь, сынок?! Ты веришь всему, что написано в книжках? – рявкнул Петр.
– Но ведь закон Ома, сохранение энергии, «Капитал», «Происхождение видов», «Жития святых», «Вечный зов» – это ж основы основ! Плюс Библия…
– Не вали всё в одну кучу, Беспяткин. Физические законы и религия – две разных дряни. Одна определяет бытие; другая ни хуя не определяет, – ответил царь, ставя на землю бутыль. – Ну, вздрогнули, бояре!
Я автоматически схватил кружку и вылил её содержимое в душу, минуя желудок. Это чтобы не потерять мысль. Но Якин был проворнее, он уже заговорил, тяжело дыша.
– Законы нравственности – основополагающая сила прогресса. А нравственность проистекает из законопослушания, духовности и любви к ближнему. Разве не к этому нас призывают священники?
– Да отьебитесь вы, алканы, со своими жрецами. На обмане не построишь идеального общества, даже с помощью красивых слов о добродетели. Ешьте мацу… – отмахнулся Петр Первый.
Зуаб уже давно усиленно питался дарами природы и еврейской кухни. Он ничего не говорил, но всё понимал. Сука. Мы пытаемся разъяснить смысл бытия, а он со своим вуду пожирает подосиновики. Грохотов вошёл в штопор и просто так спросил:
– А когда мы домой попадём?
– А вот пока всё не выпьем, хуй вы куда попадёте, – ответил ему упрямый император.
– Это правда, ребята. Петя такой, пока не споит – не отпустит, – подтвердил Иуда заплетающимся языком.
– А ты, растаман, заткнись и пей. Вот тут у меня ещё лук есть….
Все потянулись за луком и наполненными кружками.