«Подвал» – один из самых тяжёлых для романтического восприятия нежным сердцем драматических рассказов нашего талантливого современника Эдуарда Владимировича Беспяткина. Далеко не случайно, что название имено этого рассказа Эдуард Владимирович вынес в заголовок своего нового сборника рассказов, среди которых и много весьма лирических сюжетов. На мой взгляд, это художественное припоминание будущего является одним из наиболее глубоких философских иллюстраций российской действительности, вышедших из под пера современного Достоевского.
Рассказ об отдельно взятом липецком андерграунде в восприятии одного из обитателей полумиллионного города в центре России уже оказался во многом пророческим. Это лишний раз подтверждает тонкую авторскую интуицию, аналитические способности, неравнодушие к происходящему и эмпатию к чистым порывам души посторонних людей. Сам рассказ был написан в 2018 году, а уже в 2019 году, по результатам исследования Финансового университета при Правительстве России, Липецк вошёл в десятку самых депрессивных городов нашей страны – России. Для большей объективности названного исследования были взяты только города с населением более 500 тысяч человек, а учитывались самые разные параметры – от безработицы и безопасности, медицины и культуры до ЖКХ и состояния дорог…
Уже самое начало рассказа касается глубинной диалектики сложной личности, мечущейся в поисках гармонии между иделами, житейским опытом и суровой действительностью. «Как я попал сюда? Зачем попал? Нахуя вообще существуют эти потаённые, сказочные уголки на городских окраинах моей Родины?». Именно такими вопросами задаётся главный герой рассказа.
По авторской традиции творчества Беспяткина рассказ является сугубо личным – его ведёт «я». И это «я» любой читатель может примерить к себе, интуитивно и про себя чуствуя, где ему «жмут ботинки», а где «пиджачок широковат».
Герой-«я» перебирается «из одной камеры пыток в иной, прокуренный канабисом салон с абсентом. Я мог видеть и наслаждаться падением душ в выгребные ямы ада». Таким образом, визит в будущий «подвал» неслучаен, определён годами и десятилетиями затянувшегося настоящего, а потому неизбежен. «Выгребные ямы ада»  сопровождают ежеденно  каждого, как мелкие капли затянувшегося холодного ноябрьского дождя в ночи.
При этом герой по жизни абсолютно неприхотлив. Он даже оптимистичен, так как «везде есть выход или там лаз какой на тёмную улицу, где фонари почти не горят, а в окнах граждане страны моей бьют посуду и матерят правительство». Он деятелен и не опускает руки: «Ходить по таким улицам нужно и важно. И, главное, нюхать воздух можно закрыв глаза с поднятой головой, подобно волку».
Так герой в конце концов закономерно и попадает в подвал.
В этом подвале с неучтённым количеством комнат двигаются люди с посмертными масками на лицах. «Здесь не употребляли кокаин, не пели светлыми голосами и не ругались на правительство. Здесь все смотрели на меня с одной единственной целью — перерезать мне горло… И, главное, отсюда не было выхода или, допустим, приоткрытой форточки в загаженном сортире… Никакого коллективизма, каждый за себя — и плевать на упавшего с поддона сектанта. Если вы когда-нибудь захотите умереть без соплей и причитаний — приходите в этот подвал. Вас поймут и даже не похоронят. Вас просто снесут в одну из этих неучтённых комнаток, чтоб меньше пахло».
Герой рассказа не может с этим мириться и пытается найти выход на улицу, в круг живых людей, спрашивая окружающих. Но лишь «тяжёлые взгляды обитателей подвала царапали мне щёки. Но пошли бы они на хуй, эти взгляды. Я вышел в коридор. Он был бесконечен вдоль и узок поперёк».
В тёмном, плохо пахнущем и находящемся в постоянном движении подвале к герою-«я» прибивается человек – женщина, Анастасия. Особенно печальна и символична в этом рассказе судьба этой русской женщины. Если герой рассказа – мужчина – деятелен даже в полубессознательном состоянии и пытается найти выход из подвала, то затравленная героиня, глядя в пол, утверждает, что «тут все подохнут; сюда за этим приходят, а выхода нет». Она молча пошла за героем, как собака. Но из всех безмолвных окружающих, кишащих в этом подвале, герой выделяет именно её, так как она умеет «хотя бы разговаривать». Этот художественный приём  исключительно жесток и правдив в своей лаконичности.
В очередной подвальной комнате, где бегали световые зайчики, играла песня «Как упоительны в России вечера». Это обнадеживает подвальных пилигримов  – ведь за дверью могла быть жизнь и свобода. Это подстегивает мужчину и женщину выйти на танцпол. «Мы прижались друг к другу, как на выпускном вечере… Плыли образы светлые, оставшиеся там, за пределами этого подвала и запаха гнилых зубов. Я видел небо и облака… Сердце моё то терялось, то находилось в разных местах Вселенной…»
И в это время на героя обрушивается град ударов. Сбитый современный ранимый кроманьонец Вселенной, прикрывая лицо руками, лёжа, пытается отбиться ногами от современных homo sapiens. «Надо вставать. Надо перекатываться и вставать. Потом будет поздно».
Противостоя невидимой своре, герой понимает только один спасительный выход – пробиться с пола и встать спиной к стене, от которой и дальше продолжать, как последний, яростный бой. «У стены всегда есть шанс…». Спустя некоторое время, устав от противостояния, свора бросила героя, упавшего возле голосящего бумбокса.
В это же время «люди в комнате били Анастасию в живот и таскали за волосы. И женщины, и мужчины били её, как рабыню. Она нарушила какой-то местный закон. Тут есть законы? В моей стране законов нет, а тут есть. Как так-то? Но мою девушку поставили на колени и стащили грязные джинсы». Далее «Анастасию терзали сзади татуированные оборванцы и били по зубам спереди кривоногие алкоголички с белыми волосами. Девушка дёргалась, словно на вертеле, закрыв глаза и тихо воя хриплым голосом. Кто-то в полосатой рубахе сел ей на спину и ударил кулаком в затылок. Руки её подкосились и лицо вошло в пол кровавым венцом, забрызгав чью-то кожаную юбку. Тогда и загнали ей в рот битую бутылку «Балтики № 9». Тогда и замолчала она наконец-то, романтичная дура. Под песню Трофима потащили её за ногу, прочь из комнаты. А ненужные джинсы отшвырнули в самый дальний угол».
После этого к битому герою подошёл один из местных авторитетов в золотой куртке. Диалог этих антагонистов показателен и поразителен:
«Он присел на корточки и спросил:
— Ты про выход интересовался?
— Да, спрашивал… — всё-таки произнёс я медленно.
— Пойдём, — кратко позвал он, вставая.
— Я не могу…
— Можешь, тут не твоя территория, — обернулся он».
В полубессознательном состоянии герой проходит по коридору, полному мух и сырости, «оглушаемый в спину проклятиями и лозунгами последних лет».
Окончательно «нашёл» он себя сидящим возле мусорных баков во дворе супермаркета «Магнит»: «Там всегда можно что-то найти. А уж такой дряни как я, полно на всех помойках моей Родины, аккурат после всяких там преобразований и реформ».
Отхаркиваясь кровью и оглянувшись, герой «увидел того, в золотой куртке, курившего возле светофора и внимательно наблюдавшего за мной. Я погрозил ему кулаком. Я верил, что найду тот подвал, прихватив баклажку керосина, но вера эта была слаба, как и все веры на свете». Таким образом, герой не сломлен. Как и солдат Красной Армии летом 1941-го, он мечтает о бутылке с керосином, чтобы остановить всё тёмное, что давит всё близкое, родное, человеческое. Он подавлен и устал, но в глубине его души разгорается костер праведного отмщения.
Подвал в рассказе липецкого Достоевского находится где-то в районе улицы Горького областного центра. Где именно, автор не уточняет – липчане могут сами найти это место по косвенным признакам. Но у каждого не липецкого читателя легко возникнет в воображении свой подвал. Собственные ассоциации размышляющего вполне могут экстраполировать подвал российской действительности в любой населённый пункт нашей страны, территориально и родно близкий ему.
В Липецке же близ места, где вышел герой Беспяткина, непосредственно находятся органы муниципальной власти города – Липецкий городской Совет депутатов и администрация города. И символизм рассказчика, повидавшего подвал, позволяет заинтересованному думать – то ли это один из подвалов местной власти, то ли жизнь современного «россиянина» проходит одновременно в нескольких параллельных мирах, где есть место и смертельным подвалам, и порождениям этих подвалов.

Рассказ «Подвал» Беспяткина – это блестящая современная философская интерпретация дантовских кругов ада, в которые поодиночке ежеминутно погружаются всё больше россиян. Ошарашенный увиденным, оглушенный спиртным и насилием, герой рассказа, тем не менее, не опускает рук и ищет единомышленников. Это и делает рассказ «Подвал» жизнеутверждающим, несмотря на проходящую через него глубочайшую боль. Впрочем, всё творчество липчанина Эдуарда Беспяткина – липецкого Достоевского современности – удивительно оптимистично и свободно в своих победных духовных предчувствиях.

——————————————–

Если читатель ещё не знаком с литературным творчеством липчанина Эдуарда Беспяткина, то лучшего начала для знакомства с одним из наиболее заразительныхего рассказов просто не найти. Рассказ «Алёша» – приятный глоток литературного и жизненного юмора, настоянного на жизненных наблюдениях. В этом рассказе автор, человек выдающейся житейской практики, выступает продолжателем народных и смеховых традиций  культуры Древней Руси, связывая современной действительностью тысячелетние клубки истории нашего народа и страны.

Творческий метод липецкого автора глубоко национален и выдаёт в нём представителя древнего народа, умеющего не только тонко прочувствовать происходящее, но и выразить это в словах. Безусловно, научные поиски Д.С. Лихачева, А.Ф. Лосева, А.М. Панченко и многих других исследователей  смеховой культуры Древней Руси были глубоко историчны. И появление продолжателей этой исторической линии в современной отечественной литературе очень доказательно в части многих историко-философских построений выдающихся учёных нашего времени. Не знаю, знаком ли автор «Алёши» с древнерусским народным рассказом  «О том, как был исцелен инок Еразм», но налицо очевидные исторические связи и преемственность и это весьма радует. Считается, что народная смеховая традиция умирает во второй половине XIX века, но это совершенно не так – эти мотивы ярко заметны в произведениях Саши Черного и Эдуарда Беспяткина, воплотивших народные традиции в своём творчестве под своим именем.

Рассказ Эдуарда Владимировича не является народным лубком в стиле балаганной комедии – это очень выдержанное произведение, облеченное в форму юмористического рассказа, но содержащего вполне себе серьёзное философское наполнение. Так, заурядная пьянка в наши дни после ЧП на работе и её последствия приобретают в своих последствиях сакральный оттенок, затрагивающий самый стержень любой религизной концепции. «В обед состоялась казнь, вечером вознесение. А утром (вернее, не совсем уж утром, а как бы после очень позднего обеда) я уже шагал на работу по утрамбованной, покрытой инеем щебёнке и жадно глотал кровь пивную». В этом заигрыше рассказа проявляется многовековая народная тенденция, целое тысячелетие принуждающее смиряться с исторической действительностью даже церковь.
Действия рассказа разворачиваются в канун Нового года – 31 декабря. Но накануне бригада («преступники с красными глазами») при проведении ремонтных работ на трассе случайно разворотила трубу центрального водоснабжения, что обещало нелёгкий следующий трудовой день по её починке. После починки трубы в прохладных условиях, все члены бригады с уставшим чувством выполненного долга немного «принимают для сугреву», затрагивая в беседе и философские темы. Но, повторимся, это всего лишь преамбула.
Основные события в рассказе разворачиваются с того момента, когда тракторист Голиков заметил в канаве, где велась философическая беседа наших соседей по жизни, крышку гроба. Любопытство русского человека берёт верх над страхом и некоторые члены бригады начинают осмотр посмертной домовины. В итоге они и обнаруживают там скрюченный скелет, крепко сжимающий большой блестящий самодельный замок и замысловатый длинный ключ к нему. Всех очевидцев находки пробивает мысль, что человек в гробу был похоронен заживо! Подобный неожиданный для читателя поворот на 360 градусов на пятке очень характерен для рассказчика жизненных историй Беспяткина.
Далее читателя охватывает ужас. После того как Савин спокойно вставил ключ в скважину и повернул его, дужка замка с мелодичным звоном откинулась и сразу же в канаве запахло тухлятиной. «…Вот только когда костяная рука легла на замок, откуда-то из-за спины тракториста, мы и убедились, что мир полон неожиданных, как их там, коллизий и прочих противоречивых столкновений. Мы повернули головы на определённый градус и увидели нашего нового знакомого, сидящего на краю ведра. По идее, у черепа не может быть эмоций, как и у любой другой неодушевленной окаменелости. Но тут на нём явно читались душевные слова, типа: «Ну, вы чего, граждане, чужую вещь берёте без спросу. Извините, но это неприлично, что ли…».
Вот что вы после подобного почувствуете? Правильно – то же, что и герои рассказа. Автор убедительно описывает, как в течение двух секунд человек превращается в пингвина.  Но после того как воскресший скелет Алёша сказал бригадиру, что он тоже пролетарий и его не надо бояться и после этого поздоровался, «шок прошёл и мы стали адекватно смотреть на окружающий мир. К тому же у нас ещё оставались деньги для «посошка».
“— Я тоже пролетарий, не надо бояться, – сказал он и протянул свои кости для рукопожатия.
Видя, что вся ответственность вновь легла на него, Толик рукопожатие принял и сказал:
– Да мы, собственно, и не боимся. Хуле там, бывает».
Скелет оказывается серьёзным мужиком и вызывает уважение членов бригады: «Водку пьёшь правильно и мослы у тебя неслабые».
Действующие лица рассказа из числа ударной рабочей бригады отражают социальный срез современного российского работника, неисповедимо жизненными путями вынужденного зарабатывать хлеб насущный различного рода строительными работами. Так, наиболее рациональное  решение по ремонту трубы предложил подсобник с высшим художественным образованием Игорь, которого в бригаде простецки кличут Пикассо. Не удивительно, если в других подобных бригадах есть свои Феофан Грек и Ходжа Насредин. Об образовании и характере другого члена бригады также говорится лаконично и точно: «У тебя все родственники по зонам разбрелись и никому ты на хуй не нужен, кроме как бригаде».
Присущий автору афористичный язык присущ и героям его рассказа. Речь начальника строительства афористична и понятна по своей лаконичности и чёткости даже любому сибариту из среды трудового класса – вся постановка задачи укладывается в три – четыре предложения и не содержит сентенций. Предложение быстро и эффективно произвести ремонт трубы в мутной воде напоминает современной государственности.
Как свойственно творчеству Беспяткина, многие цитаты из его рассказов можно смело цитировать в различных ситуациях и применять для решания сложных цивилизационных проблем. «Всякая поеботина на свете имеет свой персональный замок и ключ», «как есть криминал и закапан неглубоко», «в каждую рабочую смену — по говорящему скелету!», «убейте меня мауэрлатом», «жидкие игрушки для взрослых», «вокруг ёлки топтались семейные, малосемейные, одинокие и пьяные», «менеджеры второго звена завели хоровод вокруг ёлки», «в углу валялась связанная, как преступник, ёлка», «тело само может оканчивать дебаты».
В рассказе «Алёша» красной строкой проходит тема смекалки русского человека. Проявления этой смекалки весьма разнообразны. Это и предложения залить злосчастную трубу бетоном, после установки резиновой прокладки. И любознательные вопросы в самых непридвиденных ситуациях («а кто там лежит – баба или мужик?», «интересно, а почему из тебя бухло не выливается?», «проснувшийся Игорёк всё время допытывался у скелета о тайнах советского секса»). Но главный пример этой смекалки – слесарь-Левша Алёша, герой с лысым черепом желтого цвета.
Скелет из прошлого демонстрирует завидную профессионально-образовательную подготовку:   резонансная антенна, настроенная на нулевой меридиан, лейденская банка и сепаратор сверхнизких токов, правила Буравчика и Архимеда говорят о достойной образовательной квалификации Алёши. Поэтому неудивительно, что советский слесарь в начале 1970-х годов сумел в своём самодельном этом замке аккумулировать полученную биосоциальную энергию, способную долго поддерживать человеческую жизнь и даже воскрешать! Эдуард Беспяткин по своему обыгрывает проблему «скелета в шкафу», мимо которой не позволили себе пройти многие классики мировой литературы.
Сам эксперимент по воскрешению слесаря Алёши с замком и живым захоронением прошёл неудачно – «грунт оказался тяжёлым, а гроб бракованным. Сдавило токаря, как спелую сливу. И не смог он открыть свой волшебный замок». Так и нашли его спустя 40 лет – в разбитом экскаватором гробу.
Сравнительная сюжетная линия современного российского настоящего с советским прошлым заслуживает особого внимания. Алёша, даже воскреснув, по-прежнему совершенно уверен в том, что «сила коллективизма, помноженная на энтузиазм масс, возведённый в куб способна менять вектора времени и варить яйца. Она реальна, только надо правильно её словить». И все дальнейшие события рассказа только подтверждают это.
Поход скелета Алёши на новогоднюю елку производит на слесаря из начала 1970-х неизгладимое впечатление. Он, «вылупившись пустыми, чёрными глазницами, ох…евал от нового мира и проституток в розовых курточках». Как грустно замечает сам автор, «снег на Новый год редкость, а проституток после Ельцина осталось изрядно».
«Наш скелет» упоённо слушает «Когда меня ты позовёшь» в исполнении бригадира, «его жёлтые костяшки пальцев хрустели от волнения». Да и вообще Алёша оказывается кампанейским малым и активно и душевно включается в коллективное празднество Нового года. Это вызывает активное приятие его всеми работягами и бригадирский тост «За связь времён, рабочую дружбу и нашего нового напарника Алёшу!» окончательно оформляет «прописку» загробного кулибина в коллективе. Танцы Алёши у новогодней ялки поражают всех собравшихся, включая милиционеров – «за нами было сунулись менты, но передумали».
Конечно же, мнение Алёши о нынешней действительности вызывает у его новых друзей искренний интерес.
«Савин хлопал по спине Алёшу и приговаривал:
— Ну, как тебе в стране капитала?
— Весело, пацаны. Но почему малолетки пьяные? – отзывался он.
— Примета времени, модно и гламурно, – ответил я».
«…Чтобы показать нашему костлявому гостю гниющую страну, мы включили телевизор. Но Алёша только восторгался «голубым огоньком» и стилистом Зверевым. Мы не смогли убедить его, что эта губастая женщина мужик…. Полуголые певички и политый маслом Басков прикололи скелета ещё больше.
— Это же разврат, — веселился он.
— Не, это не разврат — это норма. Ты разврата не знаешь, – убеждал его Толик».
Неожиданный поворот в рассказе про слесаря-скелета возникает при появлении в кампании проституток. Скелет-слесарь Алёша поражается современным российским проституткам и легко, по-человечески, находит с ними общий язык. Если бы Алёшу описывал бы его современник Владимир Семёнович Высоцкий, он бы наверняка назвал бы советского слесаря «знатоком бабских струн». Но автор из Липецка не меньший эстет и его поворот весьма современен.
«Проститутки сидели на тахте и, видимо, думали, что у нас в наличии какой-то необычный китайский робот.
— А что он ещё может делать, — спросила одна из них.
— А ебать плечевым суставом, с вас скидка, – сказал я.
— Да ладно, – не поверили дамы.
— Я всех выебу, как на БАМе, – взвился Алёша.
Не успели мы и глазом моргнуть, как он утащил их в соседнюю комнату… За стеной раздавались звуки непередаваемой сексуальной оргии. Похоже, там творилось беззаконие, хаос, жертвоприношение и детский утренник. Через час все три мастерицы блуда гуськом вышли из комнаты, подошли к столу и выпили водки.
— Денег не надо, мы поехали спать, смените батарейки, – сказала самая старшая и самая взъерошенная проститутка».
Но у Алёши не закончились батарейки – его просто пристегнули его же замком к кровати, от чего он вновь «устал» и «забылся». Так автор литературно разрешает метафизику бытия – жизни и смерти, или простого отсутствия их. Новые друзья находят таки заветный ключ в рабочем ботинке слесаря и продолжают встречать новогодний рассвет. И в этом тоже проявляются мифообразные традиции народной памяти, когда и Баба Яга может прийти на помощь доброму герою. И кто выступает в роли Бабы Яги, а кто героя – не разберешь, всё перемешано.
Рассказ «Алёша» напоминает качели, ежеминутно в чтении взмахивая на которых не знаешь, где смеяться, а где плакать. Но в любой точке рассказа автор провоцирует читателя на размышление – качели не останавливаются и постоянно перехватывают дух. В сугубо анекдотическом и лёгком для чтения рассказе Эдуард Беспяткин остаётся верен собственной социальной философии, наполняя зарисовку о настоящем прошлом глубинным смыслом. Биосоциальная сила, генерирующаяся в микроколлективах способна объединять людей, а эти объединенные микроколлективы – менять современное общество. Что и доказал случай с Алёшей. Что и есть общественная константа.
Верен автор рассказа и своему жизнеутверждающему стилю. Концовка рассказа снимает всю муть бесовщины и похожа на ранний безоблачный июньский рассвет с пением птах.
«И вот Алёша встал нетвёрдо, со стаканом в натруженной кости. Мы притихли, понимая важность этого вставания.
— Спасибо вам, братцы, за новую жизнь. Спасибо, что вы ещё не разучились веселиться и понимаете меня, человека из другого, далёкого мира. И мне хочется выпить за то, чтобы не кончалась эта вся х…йня, как бы… Ибо там, во тьме, не заливают опалубки и не поют «Интернационал». Возьмите меня к себе, я хочу остаться, – торжественно и душевно сказал он, после чего опрокинул стакан.
Мы тоже их опрокинули и, сдерживая слёзы, закусили сладкой кукурузой. Далее последовала тишина, развитие рассвета и шестеро работяг опустились в тёплый, долгожданный сон, в котором каждый увидел своё счастье».
Продолжатель тысячелетних традиций народной смеховой культуры Эдуард Беспяткин в своём творчестве объединяет в волшебных священнодействиях слова и мысли гармоничный комплект из грустного и оптимистичного, замок и ключ. Когда-нибудь этот содержательный мотив “ключа с замком” будет достойно оценен в беспяткиноведении и признан новым достоянием отечественной литературы – уже первой половины XXI века. Ведь пытливый и деятельный слесарь Алёша из советского прошлого никуда не ушёл – он среди нас.

Читайте Беспяткина, друзья.

Русский историк Алексей Логинов.