Утро получилось яркое и тёплое, словно на Первое мая. Лесные птицы голосили для нас так славно, чтобы мир не выглядел и не казался нам полным говном. Бодрый ветерок носился по дворам и гонял клочки золотого сена. Коровы и козы звенели колокольчиками, а у колодца женщины смеялись над чем-то своим, женским.
После вчерашнего застолья мы, то есть заговорщики, проснулись с бьющимися сердцами и желанием менять общественно-политические формации прямо после утренней стопки пшеничного нектара.
То ли воздух здесь был особый, то ли предстоящее действо велико, но мы собрались в доме Мастератак, словно пионервожатые перед новым, светлым днём – в ожидании утреннего горна.
– Товарищи! Сегодня мы идем на бой с классами-паразитами и всяким прочим дерьмом! – вещал мастер.
Мы выпили и утёрлись рукавами. Как гегемоны утёрлись! Как освободители вытерлись.
– Может случиться всяко. Что-то может пойти не так. Знайте, наше дело правое! В любом случае, в памяти потомков мы будем первыми, кто начал менять мир к лучшему, если не считать СССР, конечно. Сатана уж очень долго терзал народы Вселенной своими капиталистическими крючьями. Его подельники – жадные, либеральные буржуйчики – всячески способствуют разделению классов и разжиганию ненависти их друг к другу. Завязав всю экономику на бабло, они опустили трудовой люд на самое дно и получают ништяки с прибавочной стоимости. Когда Карл Маркс вывел их на чистую воду, а большевики показали, что народы могут быть равны на своих планетах и территориях, – это был важный знак. Знак того, что эпоха пещерных инстинктов и финансового наебалова уйдёт, хочет она того или нет. Знаем, что по-хорошему эксплуататоры не сдадутся. Поэтому будем готовы к тому, что нам придется действовать жёстко, если не сказать большего. Удачи нам всем! – махнул рукой Ипполит.
– Удачи нам всем! – ответили мы, выдыхая и ставя на стол пустые стаканы.

***

Через полчаса мы шли сплочённой колонной по грунтовой дороге. Шли мы не больше часа и вскоре увидели впереди окраины громадного города, с небоскрёбами и трубами. Над городом, словно грифы в ожидании падали, кружили пузатые вертолёты.
– Разбиваемся на мелкие группы и встречаемся на площади Воланда, – приказал Безродный.
Мы пошли своей компанией через одноэтажную окраину со множеством игровых автоматов на тротуарах. Людей на улице было мало, да и машин тоже. Ухоженные домишки с цветастыми палисадниками напоминали мне декорации к каким-то американским сериалам про домохозяек. Так и казалось, что вот сейчас из окна таинственно выглянет какой-нибудь законопослушный налогоплательщик и всадит в тебя, дорогого гостя, всю обойму 45-го калибра.
Впрочем, иногда мимо нас проходили зрелые дамы с собачками. Их колючие глазки в морщинистых провалах сверлили нас недобрым чем-то. Впрочем, хуй на них. Потребители ёбаные.
Вскоре стали появляться строения повыше, да и люди стали поразнообразнее. Велосипедисты катались по дорогам, старцы в бейсболках читали газеты, подростки в куртках пили энергетики на ступеньках подъездов. Рекламы таблеток от геморроя, предвыборные баннеры и объявления о пропажах людских наполняли жизнь города свежими красками. На нас не смотрели, как на прокаженных. Но всё-таки мне было неудобно в этом тихом городе. Мне кажется, что ночью тут ходить не безопасно и в тёмных подворотнях торгуют крэком.
У меня затренькал пейджер. «Где вас носит?» – прочитал я.
– Надо поторопиться, – сказал я товарищам.
И мы поторопились.
– Где у вас тут площадь, а? – заорал какому-то фраеру Грохотов.
Тот молча указал путь и моргнул глазами, словно филин.
Мы очень быстрым шагом отправились в указанном направлении. Хорошо, что улицы тут были прямыми и незатейливыми. Благодаря этому, наша компания практически через десять минут вывалилась в людской водоворот, наполнявший громадную овальную площадь, со сценой в самом центре.
Я напечатал в пейджере: «Мы на месте».
«Идите к сцене, держите связь», – ответили мне.
Мы не без труда стали пробираться к сцене, на которой кто-то тоскливо считал цифры в микрофон. Там же мигали разноцветные прожекторы.
В толпе люди были разные. Но всех их объединяли злые, настороженные взгляды и гаденькие улыбки частнособственнических хищников. Вся атмосфера сатанинского социума была насквозь пропитана жадностью и неумеренной жаждой зрелищ.
Хоть многие были уже пьяны, но хмель этот не был сакрально добрым, как у пьяницы Бахуса, а наоборот. Пьяные граждане эти рыскали взглядами по сторонам, подобно крысам в подсобке сельского магазина. Среди этих страдальцев мы увидели пьяную рожу довольного Адольфа-фюрера, но разбираться с ним у нас времени не было. Наше рабочее место у сцены – пока не поступят указания от командования.
Как только мы оказались на месте, в динамиках зазвучал легкомысленный, дешёвый фокстрот. На сцену выскочили женщины разного роста и стали плясать-отплясывать в лучах взбесившегося разноцветья прожекторов. Мелькали панталоны в горошек и сигнально накрашенные губы-уточки. Чуть сбоку от этого сраного варьете вскидывал заплетающиеся ноги красномордый президент Ельцин. Вот ведь тянет его на всякие эти танцульки после дел недобрых! И вообще… Тьфу!
Тем не менее, толпа орала голосами дикими. Брутальные отрыжки обрамили всё это непотребство, словно вензель на царских купюрах. Ладно, бля, посмотрим…

Конец третьей части