Как же я вас всех люблю, граждане страны моей! Ну возможно не всех, ведь классовых врагов я презираю, а когда придёт время «вешать на столбах», ну вы понимаете…
Но в целом, я вообще весь мир этот чёртов обожаю до дрожи в суставах. Он под крышку полон великих свершений и говна. Он под солнцем движется к рынку, отрицая эволюцию.
И я двигался под солнцем, вот прямо сейчас, на моём УАЗе. Мне было нужно почувствовать скорость, увидеть пейзажи городские и вас, люди, увидеть тоже хочется.
Вы скажете, какая скорость, какие пейзажи, да ещё на УАЗе? А я отвечу — А вот такие, пейзажи, такая скорость. Это сложно объяснить, к примеру, губернатору какому иль владельцу «Камаро». Но люди пропитанные романтикой производственного труда, меня поймут и простят. Простят за всё что я сделал и чего уже никогда не совершу.
Короче, я в дорожном движении, с рёвом пожирал километры латаной дороги и никто мне не указ.
Главное не проебать коварные повороты и следить за «зебрами». Людей на улицах в это время суток не особо много, но таки случаются.
Я даже запел (под магнитолу) от любви к вам, люди, песенку добрую, что когда-то исполняли милые шведы из ВИА «ABBA».

I don’t wanna talk
About the things we’ve gone through
Though it’s hurting me
Now it’s history

О как же это прекрасно, как это светло, как это волшебно. И я давлю на газ, пытаясь выйти в стратосферу, норовя шагнуть за пределы познаний мира, стремясь на время забыть о капитализме.
Но капитализм не забыл обо мне. Вернее не так, обо мне помнил материальный мир, а Бог уже давно как ушёл в свою хижину с томиком Маркса.
Да, дорогие мои, борьба ещё не закончилась. Низы не хотят, верхи не могут.
И вот эти «низы» поджидали меня на чёртовом повороте. С плакатами и флагами встретили они меня этим прекрасным утром 7 октября две тысячи… Ах, блядь!!! Шара-бах!
И полетели человеки словно кегли, словно торжественные салюты в небо синее. Ноги, руки, удивлённые лица и чей-то кожаный рюкзачок. А ещё плакат запомнился мне со словами «Хватит нам врать!», перед тем как я увидел ствол громадного тополя перед собой.
Он, ствол этот, принял меня грубо и без затей. Взбрыкнул капот, сорвался двигатель, испустил дух радиатор. И я на мгновение закрыл глаза, продолжая петь шведские куплеты. И видимо в этот момент я вылетел из гнезда…

***

А вот вскинув веки, я подобно Вию, узрел всё и даже больше. Дорогу из жёлтого кирпича, железного дровосека и Элли. Взрослую Элли с волосами, волнами расплескавшимися по загорелым плечам. Рядом бегала собачка, болонка, блядь…
И сказала мне Элли – «Пошли, дурак в Изумрудный город, там тебя и судить будем». И вроде не Элли была это, а простая русская девушка Анна в сарафане узорчатым. И не дровосек стоял рядом с топором, а гаишник с жезлом.
Чуть поодаль, за мной, переминаясь с ноги на ногу, собрались в кучу люди, которые в небо давеча летали. Те самые, что песнь мою прервали. Их я по рюкзакам и плакатам узнал.
Действительно, хватит врать! Вы же по проезжей части пёрлись выражать свои гаденькие экономические интересы. Вот если бы политические, под руководством большевиков, то тогда ладно — виноват я. А так никакой пользы для всего человечества, никакой борьбы. И мне не будет стыдно за бесцельно прожитые годы, ну ни капельки. А вам стыдно будет.
Но таки что же дальше? Что ждёт меня в грядущем и как вы, люди страны моей, отнесётесь к тому, что атеизм — фуфло?
– А никак — рявкнул мне в ухо дровосек — гаишник, – Ноги в руки и пошёл!
И я пошёл, и все кто за мной был тоже пошли. Короче все пошли, по жёлтому кирпичу куда-то. Куда? А вот куда.
Пришли мы к зданию из зелёного кирпича с вывеской «Самый верховный суд?». Да , читатель, с вопросительным знаком, что согласитесь интригует. Но ничего таинственного не произошло.
Был суд присяжных и был вердикт – «Виновен». Присяжные ещё те экземпляры — сказочные герои в возрасте. Это какой то флэшмоб?
Истцы, те что с плакатами и рюкзаками, радовались как дети, но потом их увели гномы.
А меня, вы не поверите, приговорили к длительному сроку без права на помилование. Вы конечно догадались где мне этот срок тянуть предстояло. Ну конечно же на своей Родине, в своей жизни, в своём теле. С олигархами и «комнадзором», с мошенниками и нейросетью, с Прилепиным и «Царьградом». Это кошмар! Это юридический беспредел!
Я уже был готов к прогулкам по зелёному саду с яблоками. К разговорам на темы искусства и бесконечности, к ваннам солнечным. Я мог бы стать другим, вечно молодым, вечно пьяным… А тут такая пакость. Тьфу!
И опять меня выкинули из гнезда, не спросив разрешения. Да ещё в тот печальный момент времени, когда хлеб был по 16 копеек. Почему всё так нелепо происходит? Словно заезженная пластинка. Не хочу домой!
Ведь после 16-ти копеек, будет 4 октября.
Но пора домой… Вот скажите мне – это много или мало? Эта дорога к дому – обогатит человека или обесценит? Нужно ли так стремиться в родные пенаты, если тебя, к примеру, и тут неплохо кормят, а там, граждане, последний хуй без соли? Иль я к мирам далёким стремлюсь всей душой, и не хочу сидеть на кухне с котом уныло попивая пиво под телевизор?
Но, вдруг я заболею или ранен буду арматурой? Вдруг захочу пройтись в трусах по комнатам, в которых каждый угол, каждый ободранный клочок обоев знаком мне по родственному? Тогда да – дома лучше, чем на спине дракона.
А ещё меня за стадионом «Горняк» ждут друзья с красными глазами и горячим сердцами. Бутылочки ждут с известными этикетками. Женщины ожидают и «зверинец» в РОВД. «Какой там нахуй космос?», как говорила одна пенсионерка, общественный активист.
А и правда, чего я тут забыл? Элли с болонкой? Зелёный кирпич или жёлтый? Идите к чёрту!
Дома жизнь кипит и пенится перед грядущей революцией. И бегать можно по земле с призывами или молитвами, пока тебя не поймают, восторженного, где-нибудь возле памятника Ленину.
И тогда мир улыбнётся белозубой улыбкой, а у Комсомольского пруда рыжий уличный барабанщик навалит таких волшебных ритмов, что все пролетарские самосознания проснутся враз.
А может и стоит прожить заново эту, свою жизнь, чтобы не жёг позор за мелочное и подленькое прошлое? Стоит, как вы думаете, а?